Основание и Империя - Страница 67

Потом в моей жизни появились вы и Фонд.

С Фондом мне пришлось нелегко. Для того, чтобы победить его, нужно было уничтожить, разорить или подчинить себе его неимоверно разросшиеся правящие круги. Я не хотел очень активно упражнять свои способности; я делаю это лишь в случае крайней необходимости. Это понятно: сильный человек может поднять пятьсот фунтов, но это не значит, что он захочет делать это каждый день. Я стал искать посредника.

Я знал, что на Калгане должен быть агент Фонда, присланный разведать, что такое Мул. В роли своего шута я бродил по Калгану, ища этого агента.

Теперь я знаю, что мне следовало искать капитана Притчера, но, по иронии судьбы, я нашел вас. Да, я телепат, но не на все сто процентов. Ты, моя госпожа, тоже из Фонда, и это сбило меня с толку. Позднее Притчер присоединился к вам, но после первого ошибочного шага все расстроилось.

Торан зашевелился и возмущенно крикнул:

– Постой, постой! Значит, когда я, с одним парализатором защищал тебя от лейтенанта, ты управлял моими эмоциями? – он захлебывался. – Ты хочешь сказать, что управлял мной, как марионеткой, все это время?

Тонкая улыбка заиграла на губах Магнифико.

– Почему бы и нет? Тебе кажется, что это не похоже на правду? Тогда спроси себя, рискнул бы ты жизнью ради странного уродца, если бы был в своем уме? Представляю, как ты потом сам себе удивлялся!

– Да, – отрешенно сказала Байта, – он удивлялся. Я помню.

– В тот момент, – продолжал Мул, – Торан не подвергался ни малейшей опасности. Лейтенант имел приказ в конце концов отпустить вас, а вместе с вами и меня. Мы с капитаном Притчером вылетели на Фонд, и дальнейшие события сами собой сложились благоприятно для меня. Капитана Притчера отдали под трибунал, и я занялся его судьями. Впоследствии они командовали эскадрами, которые сдались мне без боя. Так мой флот выиграл сражение при Орлеггоре и некоторые другие.

Через Притчера я познакомился с доктором Мисом, который принес мне визисонор, значительно облегчив мою задачу. Правда, он принес мне инструмент не совсем по своей воле.

– Вот для чего нужны были концерты! – перебила Байта. – А я все думала, зачем они?

– Да, – сказал Магнифико, – визисонор усиливает мое влияние. Он сам по себе оказывает влияние на эмоциональную сферу человека. Я с его помощью могу управлять либо большим количеством людей, либо одним человеком, но сильнее. Концерты, которые я давал на Термине и Хэвене перед их капитуляцией, способствовали укреплению и распространению пораженческих настроений, которые и без того были сильны. На Неотранторе я не убил бы принца без визисонора, хотя мог бы вызвать у него умственное расстройство.

Самой большой моей находкой был Эблинг Мис. Он мог бы, – начал Магнифико с сожалением, но запнулся и заторопился дальше. – Есть еще одна область человеческой психики, которой я могу управлять. Это интуиция, или ясновидение – называйте, как хотите. Это человеческое качество тоже можно рассматривать как эмоцию. По крайней мере, мне это удается. Вы понимаете?

Он не стал ждать, пока слушатели признаются в непонимании, и продолжал:

– Человеческий мозг работает крайне неэффективно. Обычно используется лишь двадцать процентов мыслительной энергии. Если вдруг в мыслительный процесс включается большая доля энергии, говорят о вдохновении, прозрении, интуиции и так далее. Я рано обнаружил, что могу заставить мозг человека работать в напряженном режиме. «Подопытного» это изматывает, но зато дает большие результаты. Депрессор ядерных реакций, который я применил против Фонда, был результатом обработки одного калганского инженера…

Эблинг Мис был моей величайшей удачей. У него был огромный потенциал, и он оправдал мои надежды. Еще до войны с Фондом я отправил людей на переговоры с империей. Тогда же я начал поиски Второго Фонда. Разумеется, я его не нашел. Однако, я понимал, что мне необходимо его найти, и я мог это сделать с помощью Эблинга Миса. При его способностях и под моим руководством он мог бы продублировать работу Хари Селдона.

Частично Мису это удалось. Я напрягал его до предела. Это было жестоко, но у меня не было выхода. К концу работы он был полумертв, но остался бы в живых, если бы, – Магнифико запнулся, – мы втроем полетели бы во Второй Фонд, если бы не моя ошибка.

Торан старался говорить как можно жестче:

– Не тяни. Что это за ошибка? Говори, и закончим на этом.

– Ошибкой была твоя жена. Твоя жена – необыкновенный человек. Я таких еще не встречал. Я… Я, – голос Магнифико сорвался, и он с трудом справился с собой. – Я нравился ей без всяких усилий с моей стороны. Я не внушал ей ни смеха, ни отвращения. Она сочувствовала мне. Я ей нравился. Ты не понимаешь? Ты не представляешь, как много это для меня значило.

Никто никогда… и я это ценил. Своими эмоциями я не мог управлять, поэтому не решился вмешиваться и в ее чувства. Мне очень дорого было ее естественное расположение. Это была моя первая ошибка.

Тебя, Торан, я держал под контролем. Ты никогда меня ни в чем не подозревал, ни о чем не спрашивал. Помнишь, нас остановил «филианский» корабль? Он знал наши координаты, потому что я поддерживал связь с моими генералами. Меня тогда позвали к капитану Притчеру, который был на этом корабле пленником. Я обратил его. Когда я ушел, он был уже полковником моей армии. Ты что-то заподозрил было, но легко поверил моему объяснению, полному противоречий. Ты понял, к чему я веду?

Торан, поморщившись, бросил Мулу вызов:

– Как ты поддерживал связь со своими генералами?

– Это было нетрудно. Ультраволновые передатчики малы по размерам и просты в обращении. Засечь меня было невозможно. Если кто-нибудь заставал меня за передачей, я просто вырезал это событие из его памяти.